0

Евгений Финкель

 

– А сколько у вас девочек в классе?
– Двадцать две. И двадцать мальчишек. А у вас?
– У нас мальчишек больше, и всего тридцать пять учеников.
– Везёт.

Я впервые разговаривал с незнакомкой в купе. Нас везли в Анапу, в пионерский лагерь для отличников. Не "Артек", но тоже море.

Мама снова устроилась вожатой. У нее был первый отряд, меня засунули в шестой, я переходил в пятый класс и недавно нашел на себе рыжие волосы. Сами знаете – где.

Девчонка была странной. Она спросила вдруг: "Когда было Ледовое побоище?" Этого мы еще не проходили. Но я знал, мама-то – историчка. "В 1242-м". Она сказала: "Угу". И хитро так посмотрела на меня.

– Катя.
– Женя.

Той же ночью она приснилась мне... голой. Это был такой стыдный сон, что я проснулся и долго лежал на спине с открытыми глазами. Потом лег на своей верхней полке на бок и смотрел на спящую внизу Катю. Было тесно.

Поезд потихоньку убаюкал, уже без снов.

В пионерском лагере мы играли в такую мальчиковую игру: ложишься на живот, раскачиваешь пружинный матрас и прыгаешь на нем, "пока не получится". У меня получалось.

А еще я научился делать так, чтобы мне когда угодно снились голые пионерки. Закрывал глаза, представлял себе хитрую Катю – "Когда было Ледовое побоище?" – и рисовал картинки: поезд, пляж, спортзал, столовка, ну и пионерки по-всякому. Получалось как мультик, а пионерки настоящие. Голые, в красных галстуках.

Только дотронуться до них я не мог. Так хотелось потрогать, а никак. Или просыпался, или начинало сниться другое. Хоть плачь.

Наяву не смел не то что прикоснуться, заговорить первым. Раньше мог, но с тех пор, как пошли эти сны, отрезало.

Утренняя линейка. Всё торжественно и строго. Отличница Катя в желтых шортах и белой майке поднимает флаг на тросике. А я отвожу глаза – знала бы она...

Дальше так продолжаться не могло. Пионер Финкель решил действовать проверенным способом: принять участие в концерте. Как раз что-то такое затевалось ко дню военно-морского флота. И я спел "народную английскую песню", отплясывая в отцовской тельняшке на сцене с воплем: "May I go with you, my pretty maid?!"

И меня заметили. А когда узнали, что это моя мама после концерта нарядилась цыганкой и гадала всем девчонкам про любовь, то стали приглядываться пристальней.

Вот тогда-то я открыл в себе крушителя сердец. Опомнившись как бы, рассказал Кате, что в Москве у меня настоящая любовь, предать которую я ну никак не могу. Катя слушала странно, как будто видела меня впервые.

А пионерки во снах стали доступней и ласковей.

"Всем построиться! На первый-второй рассчитайсь! Катя?! Два шага из строя!.."

Вы спросите: "Как теперь?" Сугубо между нами. Продолжают сниться. Я гоню их, годы мои не те, перед женой неловко. Но голые пионерки шеренга за шеренгой проникают в мои сны. Не каждую ночь, конечно. Но нет-нет, да приснятся. И никогда мне уже не забыть, в каком году оно было – Ледовое побоище. Хоть сейчас разбуди и спроси – отвечу.

 

http://letaet.livejournal.com/1203791.html

 

Фото автора (справа)