История человечества знала много гениальных людей, поражавших своими способностями с самого раннего детства. Знакомьтесь: Самуэль Герман Решевский, вундеркинд и чемпион мира по шахматам. Удивительно, что мальчик, не знающий элементарной азбуки, в 4 года запросто обыгрывает шахматных мастеров.

Родился будущий чемпион в ноябре 1911 года в местечке Озоркув Российской империи. Уже в два малыш из интереса переставлял шахматные фигуры на доске. А в четыре – ему не было равных в шахматной игре во всей своей округе. Немного позже, Решевские переезжают в польский город Лодзь. Там и произошла судьбоносная встреча мальчика с мастером Салье, что дало толчок шахматной карьере Самуэля. Будущий чемпион – шестой ребёнкок в бедной семье поэтому, пробиться в этой жизни, у него было минимум шансов. Но жизнь распорядилась иначе. Интересно, что маленький Самуэль не ходил в школу. Он не различал животных, не разбирался математике и других науках. Однако, удивительным образом, ему поддавались такие задачки, с которыми не справлялись некоторые взрослые.

Чтобы найти сходства и различия в играх детей из разных стран, фотограф Джеймс Моллисон снимал школьные площадки во время большого перерыва.

Родина, пятизвездный красный флаг, гимн КНР – это не пустые звуки для любого китайца. С детства прививается им гордость за то, что они все являются гражданами великой державы, до слез трогающее чувство патриотизма и любовь (иначе не скажешь) к государственным символам.

На площадках всех школ КНР установлены мачты с национальными флагами, и каждый понедельник школьники всех школ КНР надевают школьную форму и участвуют в линейке по поднятию красного флага под звуки государственного гимна. Я присутствовала на многих таких мероприятиях. Чувство гордости и какой-то величественности «пробивало» даже меня. Я поняла, что именно этого иногда нам не хватает! Каждый должен иметь возможность почувствовать гордость за свою страну, и желательно почаще!

...проще говоря, мы пытались показать, что подлинное педагогическое новаторство всегда связано с утопией, с представлением о другом мире, который смогут заселить те дети, которых мы учим и воспитываем, где им будет интересно и комфортно, где они смогут реализовать себя. Эта связь педагогики и образовательной политики с утопией есть всегда, во всех странах. Но в СССР была парадоксальная ситуация: государство все права на утопию присвоило себе, поэтому любая частная утопия была своего рода партизанским действием. Последствия этого расхождения между государственной идеологией и педагогикой мы наблюдаем до сих пор.

Мария Львовна, какой аудитории адресована эта книга? Какой эффект вы ожидаете от её публикации?

Когда мы обсуждали возможных адресатов этой книги, то думали о трёх профессиональных группах: во-первых, об историках, занимающихся советским периодом, во-вторых, о практикующих педагогах, наконец, в-третьих, об историках педагогики и образования. Я полагаю, что задача любого исторического исследования — дать новый взгляд на какой-то исторический феномен. А будет ли оно менять что-то в представлениях читателей об окружающей их социальной действительности, во многом зависит от того, что сами читатели будут искать в такой книге...