В 60-х годах прошлого века известный американский психолог, профессор Корнелльского университета Ури Бронфенбреннер провел сравнительное исследование советской и западной культуры воспитания и образования детей, после чего вышла его книга "Два мира детства". Вряд ли профессор смог вполне разобраться в том, что происходило в нашей стране, однако свою Америку он знал прекрасно. Кроме того, помимо наблюдений им были проведены объективные исследования. Некоторые отрывки из этой книги хочется предложить вниманию читателей.

КОЛЛЕКТИВНОЕ ВОСПИТАНИЕ С ПОЗИЦИЙ СОЦИАЛЬНОЙ ПСИХОЛОГИИ

Мы подошли к еще одному и, вероятно, самому сложному вопросу, каковы психологические результаты воспитания в коллективе? Этот вопрос в свою очередь делится на две части:

1) достаточно ли у нас данных исследований о результатах воспитания ребенка в кол­лективе,

2) какие черты характера появляются у совет­ских детей вследствие принятой системы воспитания?

Данные исследований западных ученых

Факты,   связанные   с   первой   частью   вопроса,   уже детально рассматривались выше, поэтому, резюмируя, будем кратки. На Западе научные работы, посвященные результатам  коллективного  воспитания,  основываются на обследовании двух социальных институтов. Первым, конечно же, является семья. Мы видели, что практика лишения   ребенка  группового  одобрения,   используемая в советских детских коллективах, имеет много общего с методом «ориентации на любовь», который в соот­ветствии с исследованиями, проведенными в американ­ских семьях, оценивается как весьма действенный, сти­мулирующий «хорошее поведение» и помогающий детям «воспринять  образ  жизни  той  среды,   в  которой  они воспитываются».   Более   того,   воздействие   коллектива усиливается двумя характерными свойствами советской семьи, о которых говорилось ранее. Отсутствие замет­ного   противодействия   решениям   матери   со   стороны хоть и сильного, но зачастую пассивного отца, а также «перепоручение» материнских обязанностей другим лю­дям облегчает ребенку сам процесс перехода в коллек­тив,  который   становится  для  него  главной  опорой  и авторитетом.

Перейдем ко второй части вопроса. Некоторые на­учные труды западных исследователей посвящены спо­собности группы управлять поведением своих членов. Эксперименты, проведенные со взрослыми Соломоном И. Ашем, Мортоном Дойчем, Гарольдом Г. Герардом,

Стэнли Милграмом, а также с детьми — Рут Берендой, Музафером Шерифом и др., — подтвердили способность большинства группы формировать и регулировать по­ведение отдельных ее членов и подчинять себе сопро­тивляющегося. Особое значение для Советского Союза, на наш взгляд, имеет исследование Дойча и Герарда. Оно дополняет классическую работу Соломона Аша о груп­повом воздействии на восприятие.

Аш провел такой эксперимент. Он вызвал группу в 6—7 человек и показал всем две прямые линии: первая была явно короче второй. Аш условился с группой, что, когда войдет еще один человек, все собравшиеся станут утверждать вопреки истине, что первая линия длиннее второй. Выслушав мнение присутствующих, испытуе­мый не задумываясь согласился: да, первая линия длин­нее второй. Но приглядевшись, понял, что ошибся, о чем и поспешил сообщить. Однако все, будучи в сговоре с экспериментатором, продолжали настаивать на своем. В конце концов в третьем ответе испытуемый присое­динился к большинству и убежденно произнес: «Дей­ствительно, первая линия длиннее второй».

Дойч и Герард обратили внимание на то, что Аш собрал для своего эксперимента незнакомых между со­бой людей. Они рассуждали так: если бы задачу на восприятие поставили перед коллективом, то есть перед людьми со сложившимся групповым сознанием, воздей­ствие общего мнения было бы еще разительнее. Прове­ряя свою гипотезу, они провели две серии эксперимен­тов. В первой серии повторялись условия Аша, и испы­туемый соглашался с большинством после длительных колебаний. Во второй серии приглашенных предвари­тельно подготавливали — знакомили между собой и вы­рабатывали групповое сознание. Гипотеза Дойча и Ге­рарда подтвердилась. Мнение большинства принималось почти во всех случаях безоговорочно.

Каким же образом у испытуемых вырабатывали групповое сознание? Им сказали следующее:

— Ваша группа участвует в эксперименте наряду с другими девятнадцатью. Мы намереваемся наградить пять лучших групп, те, которые в выданных им вари­антах ответов допустят наименьшее число ошибок. Каждый член победившей группы получит два билета В любой театр на Бродвее. За неправильный ответ будет сниматься балл... Пять групп, набравших наибольшее количество баллов, будут вознаграждены.

Иными словами, для усиления результативности эк­сперимента Герард и Дойч ввели соревнование.

Основываясь на западных исследованиях, мы были вправе предположить, что советские методы воспитания в семье и в детском коллективе взаимоподкрепляются и формируют ребенка, способного перенять стандарты «хорошего поведения», принятые у взрослых.

Изучение советских детей

В какой мере наши предположения оправдались? Мы имеем два источника:

I) разрозненные наблюдения и впечатления, записанные нами в СССР;

2) система­тические сравнительные исследования, проведенные в Советском Союзе, Соединенных  Штатах и  в других

странах.

В качестве обобщения разрозненных наблюдений при­ведем отрывок из отчета о предварительных обсле­дованиях, представленного на Международном психоло­гическом конгрессе 1963 г. Последующие посещения вос­питательных учреждений лишь подтвердили правиль­ность  наших  выводов  на  подготовительном   этапе.

«Более всего автора данного отчета поразило «примерное поведение» советских детей. У  них хорошие манеры, они внимательны и прилежны. В беседах с нами все выражали сильное желание учиться,   готовность   служить   народу   и   т.п. В соответствии с такой общей ориентацией их отношения с родителями, учителями и воспитате­лями   носят   характер   почтительной   и   нежной дружбы. Дисциплина в коллективе воспринимает­ся безоговорочно, какой бы суровой с точки зрения западных стандартов она ни выглядела. Наблюде­ния и отчеты советских педагогов, а также мои посещения пионерских и комсомольских собраний позволяют сделать вывод, что случаи агрессивно­сти, нарушения правил и антиобщественного пове­дения — явление крайне редкое». То же подтверждают результаты проведенных нами систематических исследований. Наиболее наглядные дан­ные получены в сериях экспериментов с группами детей разных стран, включая СССР.

Некоторые из этих экспериментов продолжаются и в настоящее время. Мы предложили 150 детям двенадцати лет (по шесть классов из трех разных школ в каждой стране) ситуации, в которых должны были проявиться их склонности к аморальному поведению, например отрицание вины при порче имущества, обман учителей при выполнении кон­трольной работы и т. д. Эксперименты проводились в различных условиях. В каждой ситуации было по десять «дилемм». В первом случае детям сообщили следующее: исследование проводится с разрешения и с помощью национальных организаций по науке (Академия педаго­гических наук в СССР, Национальная организация по наукам в США и т. п). Ваши ответы разглашаться не будут. Даже ученые не узнают, кому из вас конкретно принадлежит тот или иной ответ, так как все данные фиксируются на карточках, вводятся в ЭВМ и она выдает среднюю величину. Во втором случае детей предупредили, что результаты эксперимента будут за­несены в таблицу и продемонстрированы на специаль­ном собрании родителей и учителей. И наконец, в третьем случае, во многом схожем с предыдущим, школьников спросили, интересно ли им знать, как бы повели себя в данной ситуации их сверстники. Услышав дружное «да», мы предложили задачи и объявили, что ответы будут показаны только тем из них, кто принимал участие в этой работе.

Результаты экспериментов таковы: при всех услови­ях советские дети по сравнению со своими сверстниками из трех западных стран (США, Англии и ФРГ) менее всего склонны к совершению антиобщественных поступ­ков. Более того, когда американские дети узнали, что их ответы будут показаны товарищам, они принялись вы­бирать из предложенных им вариантов поведения наи­худшие. Реакция советских детей была прямо проти­воположной. Абсолютное большинство остановилось на вариантах хорошего поведения: они беспокоились, как на их ответы отреагируют товарищи, учителя, родители.

В другой серии экспериментов мы сравнивали мнения русских учеников дневных школ (по два пятых класса из каждой) и школ-интернатов (тоже по два класса из каждого). Выяснилось, что ученики интернатов еще реже совершают антиобщественные поступки и в равной степени считаются как с мнением взрослых, так и с мне­нием детского коллектива.

Третья серия экспериментов стремилась выявить ме­ру влияния коллектива на поведение детей только из интернатов, то есть тех, которые не живут дома. Ответы учеников (опять же двенадцатилетних) сравнивались с ответами нескольких сотен их сверстников из детских домов Швейцарии, страны, где еще со времен Иоганна Песталоцци была разработана теория и практика груп­пового воспитания, но отсутствовал и даже отрицался коллективный метод.

Эксперимент  требовал  следующего:  каждый ученик должен ответить, как бы он поступил, узнав, что его одноклассник или друг совершил недостойный поступок. Была предложена 21 ситуация с разнообразными видами плохого поведения, начиная с дурных привычек (напри­мер, неряшливо есть, повсюду разбрасывать свои вещи) и кончая  серьезными нарушениями  (бить слабых,  ос­корблять учителей, портить общественное имущество, мошенничать  на   экзаменах,   брать   без   спросу   чужие вещи). В каждой ситуации ребенку разрешали выбрать один вариант из предложенных ему действий:

1) пожало­ваться взрослым;

2) рассказать об этом другим детям, чтобы они помогли ему воздействовать на товарища;

3) самому поговорить с другом и объяснить ему недо-стойность поведения;

4) ничего не предпринимать, счи­тая, что это его не касается.

После проведения эксперимента, но до анализа ре­зультатов, мы опросили воспитателей и педагогов каж­дой страны, какие ответы они надеются получить. (Воспитатели не участвовали в подготовке и проведении эксперимента и до подведения итогов не знали, какой опыт мы ставим.) Советские педагоги высказали еди­нодушное мнение, что ребенок И—13 лет прежде всего постарается сам урезонить своего друга. Если же его попытки не увенчаются успехом, призовет на помощь коллектив. У швейцарских педагогов единой точки зре­ния на этот вопрос не оказалось.

Результаты   исследований   показали   следующее: в большинстве своем (75%) советские дети ответили, что сами бы поговорили с нарушителем дисциплины. Только третья часть швейцарских детей выбрала этот вариант, 39% предпочли пожаловаться взрослым, к ним присоединились 11% русских учеников. 12% русских и 6% швейцарских детей решили, что надо обратиться за помощью к сверстникам. Последний вариант: «ничего не предпринимать, так как это меня не касается» — предложили 20% швейцарских и всего 1% советских детей.

Исследования эти являются убедительным подтвер­ждением того, что коллективное воспитание достигает цели, по крайней мере в отношении детей школьного возраста. Детский коллектив не только выступает в поддержку поведения, соответствующего нормам об­щества взрослых, но и успешно добивается, чтобы каждый его член проявлял внимание к поведению това­рищей и чувствовал, что несет за всех ответственность. Остановимся на еще одной особенности, выявленной в результате экспериментов. Мы работали и продолжа­ем работать с многочисленными группами детей в раз­ных странах и пришли к заключению, что советские девочки с наибольшим рвением придерживаются норм поведения, но в классе индивидуальность каждой из них мало проявляется. Иными словами, советские девочки поддерживают цельность коллектива и как активные его члены воздействуют на других, призывая всех выпол­нять требования взрослых. Советские мальчики не столь податливы, и все же их ответы в экспериментах были чаще «ориентированы на взрослых», чем ответы западных сверстников.

Таким образом, советские методы воспитания как в семье, так и вне ее весьма эффективны. Дети послуш­ны и дисциплинированны, по крайней мере в коллективе. А как обстоит дело с отдельной личностью? Способен ли ребенок стать дисциплинированным и самостоя­тельным с наступлением совершеннолетия, когда возни­кает вопрос о его месте в жизни, особенно в ситуации, при которой ему, возможно, придется идти одному против большинства?

Некоторый свет на этот вопрос проливают исследо­вания, посвященные нормам общественного поведения : среди школьников четырех стран: Англии, Швейцарии, Советского Союза и Соединенных Штатов. Объектами экспериментов в СССР и Швейцарии были шестиклас­сники интернатов и детских домов. Оказалось, что советские  дети   придавали   большее   значение  внешней благопристойности, опрятности, дисциплинированно­сти, вежливости, — но, по правде говоря, проявляли меньше, чем другие дети, любознательности, склонности к интеллектуальному взаимопониманию.

Результаты эти не противоречат вышеизложенным фактам и вот почему: советские дети в отличие от западных намного реже сталкиваются как в семье, так и вне ее с противоположными точками зрения на раз­нообразные проблемы. Вследствие этого у них вырабо­талась привычка к однородной реакции на ту или иную конфликтную ситуацию.

В приложение картина американского худоржника. Дети носят пионерский галстук и октябрятскую звездочку одновременно... Так американцам виделось детство в СССР.