0 ДЕТИ ВОЙНЫ
(о чем врут взрослые)

1919 год. Пылающий турецкий городок. Улицы усеяны трупами. На прицеле у греческого солдата перепуганный 13-летний пацан. Как мучительно тянуться секунды в ожидании выстрела, боли и смерти. Но что-то удерживает солдата*, и он опускает винтовку. Мальчишка остается стоять посреди руин, потрясенный, что остался жив. Звали его Музафер Шериф.

Он вырос, стал ученым и основал социальную психологию. Но его интересы, наверное, определились еще в те ужасные мгновенья, когда мальчик стоял под прицелом врага. «Смысл моей работы и всей моей жизни, — скажет он годы спустя, — понять природу враждебности между людьми и указать им путь к примирению».

Музафер Шериф поставил знаменитый эксперимент с мальчишками, о котором можно теперь прочесть в любой книжке по социальной психологии.

Одиннадцатилетних пацанов вывезли в лес, в бойскаутский лагерь. Их разделили на два отряда – «Гремучие змеи» и «Орлы», и поселили на разных полянах. Мальчишки выполняли увлекательные задания, каждый отряд создал свой флаг, свою эмблему и свою форму. Однако «Змеи» и «Орлы» даже не подозревали о существовании друг друга, пока случайно не столкнулись в лесу во время заготовки дров.



И сразу началась вражда, так как каждая группа полагала себя лучше другой, а своих товарищей более смелыми, более верными, более умными…

Чтобы выяснить, кто лучше, пацанам предложили провести честные состязания. За победу были обещаны весьма ценные по мальчишеским представлениям награды. Соперничество перешло в ненависть, в презрение к противнику. Сначала были брань и насмешки. Друг друга называли трусами, зазнайками, подонками, выблядками и еще покрепче. Каждая группа была абсолютно уверена в самых отвратительных качествах соперников, себя же полагали превосходными. Орлы похитили знамя у Змей и торжественно сожгли его. В ответ Змеи устроили налет на лагерь Орлов, порезали палатки и спальные мешки, а личные шмотки затоптали в грязь. Начались драки – и кто знает, не кончилось бы все убийством, когда бы не вмешались взрослые.





Музафер Шериф создал ситуацию, в которой потребовалось сотрудничество обоих отрядов. Волшебным образом сломался лагерный автобус, потом водопровод, и преодолевать трудности пришлось вместе. Мир был установлен.

Очень похоже бывает и без всяких экспериментов.

В одной нашей археологической экспедиции было две группы школьников примерно того же возраста, что в эксперименте Шерифа. Одна группа работала в первую смену (до обеда) и называла себя Индейцы. Другая копала после полудня и звалась Гарнизон. Идея была замечательная – создать нечто вроде ролевой игры в покорение Северной Америки, тем более раскапывали стойбище первобытных охотников. Конфликт возник из ничего. Индейцы вставали в шесть, делали пробежку в одних набедренных повязках, а потом окунались в реку. Гарнизон вставал в семь и тоже бежал к реке, но при этом в штанах и штормовках. Тропа к реке проходила мимо лагеря индейцев, которые как раз завтракали. С чувством собственного превосходства кто-то из индейцев крикнул «Бледнолицые – слабые женщины! Бояться холода! Скво!». Этого было достаточно для вскипания на редкость яростной вражды, в которую оказались втянуты даже взрослые, в том числе и археологическое научное руководство. Не знакомые с психологией, мы, взрослые, не понимали, что творим. И все же в конце концов у нас хватило ума и опыта ужаснуться… Впоследствии было потрачено масса сил и времени на обуздание полыхавших страстей. А ведь вражда возникла совершенно стихийно, без всяких усилий.

Цвейг рассказывает, как перед первой мировой войной вся Европа буквально взбесилась от ненависти. Французы рвались убивать немцев, немцы – французов и англичан. Страсти пылали настолько, что на одной французской ярмарке в Орфэ живьем сожгли человека только за то, что он читал газету, в которой были новости о неудачах французской армии. Разъяренные патриоты рвали зубами и пожирали обугленное человеческое мясо...

Мой отец прошел войну, четыре года мок в окопах, кормил вшей, был дважды ранен, пережил смерть близких друзей. Однажды во время обстрела ощутил, будто ему в лицо плеснули тарелку теплого супа. А это лучшему другу снесло осколком голову, отец так и ходил до вечера в засохших мозгах, умыться было негде и некогда.

Но при этом папа всегда считал войну лучшими, самыми светлыми годами своей жизни…

Мы все дети войны. Не труд создал современного человека, а ненависть. Именно страсть убивать себе подобных отличает нас от всех остальных видов животного мира. А вовсе не способность говорить, мыслить или делать орудия труда. Все это просто следствия нашей воинственности.

Без войны мы засыхаем, погружаемся в праздность, лень, разврат, начинаем прожигать жизнь, колоться и пьянствовать. Общий враг заставляет объединяться, пробуждает высокую дружбу, военное братство. Нет общего врага, и мы начинаем искать врагов вокруг. Делимся на группировки, ненавидим друг друга, устраиваем драки, погромы, а то и взрывы в метро…

Собственно, это у нас от наших обезьяньих предков. Шимпанзе в стае постоянно дерутся за лидерство, самок и пищу. Особенно достается молодым и слабым. Но стоит возникнуть угрозе в виде вторгнувшихся на территорию соседей, все меняется чудесным образом. Возникает удивительная дружба всех со всеми, пылкая любовь к вожаку, готовность идти за ним в любые бои с врагами…

Кстати, шимпанзе тоже воюют. Отряд обезьян вторгается на территорию соседней стаи, подлавливает зазевавшегося самца и начинает рвать, бить и кусать. Ломает ему руки и ноги, отрывает половые органы и уши, выцарапывает глаза. Такие войны идут годами, пока одна из стай не оказывается полностью уничтожена...

Для счастливой жизни нам нужен общий враг. Без врага нет ни дружбы, ни морали, ни нравственности – ведь эволюция создала дружбу именно для взаимопомощи в тяжких ситуациях войн. А без верных друзей мы хиреем, впадаем в депрессии, предаемся разврату, конкурируем за самок, стараемся доказать всем свое превосходство, унижая других.

Поэтому не стоит удивляться тому, что мы буквально ищем, кого ненавидеть. Кто хоть чем-то непохож на нас. Чтобы сплотиться и убивать этих неверных, ненавистных, в едином братском порыве жрать обугленное человеческое мясо.

Не слушайте тех, кто вешает лапшу на уши – мол войн хотят только злобные уроды и извращенцы. А мы – мирные, чудесные люди и хотим жить в розовом благополучии. Это лишь еще один способ заявить, что враг полное говно, а потому надо его беспощадно рвать и кусать.

Во время гражданских войн и погромов наши предки совершали удивительные зверства – сдирали с пленных кожу живьем, топили мальчишек в море, вспарывали животы беременным, насаживали на штыки младенцев, детей бросали в выгребные ямы, девочек трахали до смерти. Природное зверство дремлет в каждом, мечтая вырваться на свободу.

Мы – дети войны, ее жрецы, ее паства, ее плоть и кровь. Мальчишки обожают оружие, обожают военную форму, обожают жестокие игры. И это вовсе не воспитание, как пытаются внушить пропагандисты. Как показали исследования, это в крови, в генах, как и ненависть к врагу, порождающая любовь и братство. Даже одно присутствие ружья в комнате во время эксперимента заставило семилетних мальчиков играть гораздо агрессивнее…

Ненависть вскипает мгновенно, а вот жить без нее сложно. Вся наша история – это попытка научиться жить мирно. Но пока, увы, как-то не очень получается…

_______________________________
*почему солдат не застрелил мальчика мы расскажем в следующей статье

(с) Александр Дмитриев
(с) WildKids