М.Л.Бутовская

1.Введение

Конфликт и агрессия – это неотъемлемые части равноправных отношений, однако, социальный успех определен не исключительно победой в драках и контролем равноправия. Агрессивные дети стакиваются с трудностями в решении социальных проблем, при этом социально успешные дети – умелые социальные манипуляторы, которые легко заключают мир с прежним противником и вмешиваются в конфликты между другими членами группы, таким образом, сохраняя социальное равновесие. Они способны использовать комбинацию принудительных и сотрудничающих стратегий. Поэтому для детей существенно важно овладение мастерством восстановления социальных связей и умением справляться с конфликтными ситуациями. Целью данного исследования было продемонстрировать, что дети способны справляться с конфликтными ситуациями и заключать мир в паре в возрасте 6-7 лет без помощи взрослых. В этом исследовании были проверены следующие гипотезы:

- примирение используется детьми;

- агрессоры чаще инициируют примирение, чем жертвы;

- близкие друзья мирятся чаще, чем это делают другие члены группы (не являющиеся друзьями);

- качество отношений по-разному влияет на примирение мальчиков и девочек.

2.Материалы и методы.

Для исследования была выбрана группа детей начальной школы 6-7 лет, состоявшая из 20 детей (11 мальчиков и 9 девочек) в г. Элисте, столице Калмыкии. Экспериментальные наблюдения были завершены в апреле – мае 1996г. Были использованы этологические методы экспериментального наблюдения, сбор данных проходил двумя способами, с помощью видеосъемки и прямого наблюдения. Все сведения собирались в течение добровольных игровых сессий, которые проводились пять дней в неделю по часу полтора ежедневно. Была использована фокусная индивидуальная техника. Методы для исследования постконфликтного поведения были в основном теми, которые разрабатывались при исследовании примирения у человекоподобных приматов. Мы проводили 3-ех минутные сессии наблюдения постконфликтного поведения (PC) сразу же после взаимодействия, которое включало агрессивное поведение, и сессии наблюдения обоюдно контролируемого поведения (MC) тех же самых детей, которые были записаны на следующий день в то же самое время. В этой статье проанализирована только взаимная агрессия, которая включала удары руками и ногами, оскорбление, толчки, бросание предметов, чтобы повредить ребенку, с которым происходит ссора, и драку (исключая грубость). Тогда как действия по установлению связи включают дружеские высказывания (извинения, стихи о примирении, приглашения поиграть), предложения поделиться (предложение игрушек, конфет и т.п.), установление пространственной близости, поцелуи, объятия, касания, рукопожатия с прошлым противником, совместная игра и совместные смех и улыбки. Чтобы проверить используется ли примирение, мы использовали одновременно два метода: метод сопряженных пар и метод фиксации по времени. Было задействованно два критерия. Один из наиболее широко используемых критериев до сих пор – это V – критерий полное примирение (который так же знают как исправленный критерий примирения). Другой критерий, введенный нами – критерий относительного примирения – R. После того как были собраны этологические данные, испытуемые были проинтервьюированы для оценки их установок на конфликты и способы восстановления отношений с прежними оппонентами. Каждого ребенка просили ответить на несколько вопросов (см. таблицу №3). Помимо наблюдения за группой мы так же проинтервьюировали детей того же возраста, принадлежащих к другой группе, посещающих ту же школу. Всего было проинтервьюировано 34 ребенка (19 мальчиков и 15 девочек).

3. Результаты

3.1. Постконфликтное взаимодействие: метод сопряженных пар и метод фиксации по времени.

В калмыцкой группе было 151 PC-MC пары, дружеских - 116, 11 разрозненных и 24 нейтральных. Различия между членами привлекательных и разрозненных пар были крайне значимы (c² = 85.2, d.f. = 1, p<0.001). В Калмыкии показатель абсолютного примирения V был 69.5 %. Показатель относительно примирения R был 82.7 % (таблица №1). Этим исследованием  была подтверждена первая гипотеза, о том, что примирение используется в группе калмыцких детей.

Таблица №1. Число привлекательных (а), разрозненных (d) и нейтральных пар (n) как показатель дружеских контактов у калмыцких детей.

Nfc – число дружеских контактов в диадах в течении основного наблюдения (исключая данные РС-МС); Т – общее количество РС-МС случав, наблюдаемое в диадах с различным числом дружеских контактов; Tot -  общее количество привлекательных, разрозненных и нейтральных пар, наблюдавшихся во время исследования; V – критерий абсолютного примирения; R – критерий относительного примирения.

Метод фиксации по времени был использован для оценки времени первых дружеских контактов в периодах РС и МС. Интервал между концом конфликта и началом  РС было 4 секунды. Обе и РС и МС подразделялись на 30-скундные интервалы.

Таблица №2. Время распределения первых партнерских контактов в РС и МС по отношению к инициатору и постконфликтный временной интервал.

Примечание: *р<0.05; **p<0.01; ***p<0.001

Согласно исследованию Калмыкова-Смирнова, различия между временем распределения партнерских отношений в РС и МС были значительны (D = 0.46, n1 = 114, n2 = 14, p<0.05). частота партнерского контакта для всей группы в целом в интервале от 5-секундного до минутного в Калмыкии было в 10.7 раз выше в РС (107), чем в МС (10), c² = 78.76, d.f. = 1, р<0.001. При организационном методе было так же продемонстрировано у калмыцких детей. Калмыцкие дети склонны к примирению в пределах одной минуты после конфликта.

3.2. Кто инициирует постконфликтное партнерство?

Для проверки каких-либо различий в существующих моделях примирения для агрессоров и жертв мы проанализировали частоту первых партнерских контактов в РС и МС отдельно для жертв и агрессоров (таблица №2). Примирение было продемонстрировано при использовании искусственно организующего пары метода для обоих – агрессора и жертвы. Жертвы были склонны инициировать примирение в течение короткого интервала времени (от 5 до 30 секунд после конфликта), по сравнению с агрессорами, которые делали это в течении вдвое большего времени (от 5 до 60 секунд). Однако, агрессоры продолжали активно инициировать постконфликтные отношения и после того как у жертв снижалась тенденция к партнерским отношениям. Первый сотруднический контакт был намного вероятнее инициирован агрессорами. В Калмыкии в промежуток времени от 5 секунд до 1ой минуты дети-агрессоры инициировали сотрудничающее взаимодействие в РС в два раза чаще, чем это делали жертвы (73 против 34, c² = 13.50, d.f. = 1, р<0.001) (таблица №2). Вторая гипотеза была подтверждена этим исследованием также: было обнаружено, что агрессоры, по сравнению с жертвами, показывают свободную тенденцию к инициации сотрудничающих контактов в РС раньше, агрессоры так же продолжали инициировать примирение после того как тенденция к сотрудничеств у жертв в постконфликтной ситуации снижалась.

3.3 Примирение и предшествовавшие дружеские контакты.

Мы исследовали влияние дружеских взаимодействий на тенденцию к примирению у калмыцких детей (таблица №1), с помощью подразделения данных на три категории соответствующих уровню дружеских взаимодействий в диадах. Диады, где было не более одного дружеского взаимодействия были предварительно обозначены как не-дружеские, там, где было 2-3 дружеских контакта – «знакомство» и диады, где было 4 и более дружеских контакта – как дружеские. Во всех трех категориях диад притягательные пары были более многочисленны, чем разрозненные (таблица №1). Точно также было во всех категориях диад (не-дружеские: р<0.01; «знакомство» р<0.01; и дружеские: c² = 47.04, d.f. = 1, р<0.001). В калмыцкой группе распределение привлекательности, разрозненности и нейтральности пар значительно различалось у не-друзей и друзей (c² = 8.68, d.f. = 2, р<0.02), и для друзей и знакомых (c² = 8.56, d.f. = 2, р<0.02). Однако, не было различий в распределении привлекательных, разрозненных и нейтральных пар между знакомством и дружбой (c² = 1.22, d.f. = 2, подробности отсутствуют). Третья гипотеза не была подтверждена этим исследованием, потому что R было максимальным для не друзей, а V – минимальным для знакомых и друзей.

Влияние гендерного состава диад на примирение без относительно к числу предшествовавших дружеских взаимодействий было проанализировано в Калмыкии. Для пары мальчик-мальчик примирение было частым лишь в том случае, если партнеры имели множество дружеских взаимодействий, чем, если число этих взаимодействий было мало (c² = 36.6, d.f. = 1, р<0.001). В противоположность этому в смешанных диадах примирение было чаще между не друзьями (р<0.01) и между знакомыми (р<0.01), нежели между друзьями. Однако, в смешанных парах наблюдался высокое процентное отношение нейтральных пар). Четвертая гипотеза была подтверждена теми находками, показавшими, что природа предшествующих взаимодействий (качество отношений) может иметь различные последствия для постконфликтного поведения у мальчиков и девочек одного этого возраста.

3.4 Отношение детей к примирению.

Калмыцкие дети были индивидуально опрошены по списку вопросов относительно их отношения к примирению с парой. Результаты неограниченных во времени интервью представлены в таблице №3. все дети были убеждены, что было бы легче помириться после словесной перепалки, чем после драки. Они действовали по-разному после ссоры и после инцидента с проявлением агрессии: в то время как словесная перепалка решалась немедленно, после драки дети обычно расходились. Так же они говорили, что используют разные модели поведения в этих двух ситуациях. После перебранки они приучают себя к тому, что бы сказать: «Давай забудем обо всем и будем друзьями», и начинают играть вместе так, если бы и ничего и не было. После драки, однако было необходимо использовать более эффективное примирительное средство, такое как стишки, тесный телесный контакт (поцелуи, рукопожатия, объятия) и обмен подарками. Было так же повсеместное убеждение, что «легче помириться с другом, чем с не другом». Многие дети говорили, что тот кто инициировал конфликт и должен инициировать примирение. Они так же объясняли, что могли бы подойти первыми, если бы они чувствовали ответственность за конфликт. Многие дети утверждали, что каждый должен всегда защищать жертву. В двух группах в большинстве своем девочки выражали предпочтение отсроченному примирению (таблица№3).

Таблица №3 Отношение калмыцких детей к примирению с парой.

4. Вывод

Как было уже показано, даже дошкольники могут мириться после конфликта. Их постконфликтное партнерское поведение может выражаться в форме пребывания вместе после конфликта. Их постконфликтное поведение может выражаться в форме пребывания вместе после конфликта. Наше исследование калмыцких детей подтверждено предшествующим выводами, что постконфликтная встреча друзей (примирение) у детей обычно имеет место где-то после 1-2 минут после конца конфликта. 6-7-летние дети извиняются, используют обоснования и рассуждения, они уже усвоили определенные культурные идеи о нормах и правилах в постконфликтных ситуациях. В сущности, все дети были убеждены, что человек должен всегда восстанавливать «поврежденные» отношения с парой и, что агрессорам нужно извиняться за их недостойное поведение. Наши находки некоторым образом подтверждают двойственную природу конфликтных моделей поведения. Вскоре после конфликта поведение детей вероятно должно быть направлено на демонстрацию неагрессивных намерений. Извинение должно быть первым шагом детей. Первая стадия встречи друзей, таким образом, должна быть главным образом предназначена для показывания того, что конфликт исчерпан, закончен. А вторая стадия следует уже в форме дружеских вербальных или невербальных действий. Таким образом, дети, очевидно, возмещают и расширяют социальные связи, поврежденные конфликтом. Именно вторая стадия может быть выгодна для социально компетентного ребенка, который может использовать активные партнерские модели и, таким образом, делать их отношения с прошлыми противниками даже ближе, чем до конфликта. Наши находки выдвигают определенные вопросы относительно мотивов постконфликтного партнерства. Кажется разумным различать два главных фактора: один – эмоциональный, основанный на привязанности, другой – рациональный, основанный на признании членства в группе и необходимости единства с группой (культурные значения). Дети в этом возрасте распознают определенные правила групповой идентичности и активно заинтересованы вхождением в группу. Не являющиеся друзьями – более уязвимые звено во всей групповой цепи, потому что эти дети не привязаны к друг другу и это не случайно, что самый высокий уровень взаимосвязанных примирений был зарегистрирован в этой категории детей. Культурные стереотипы не полностью заменили определенные универсальные модели у детей 6-7 лет: многие дети сообщали в своих интервью, что хотели бы отложить примирение по крайней мере минут на 10, на самом деле каждый из них мирился в течение одной или двух минут после конфликта.