2 Тираны, как известно, очень любят детей.



Ну, своеобразно любят, конечно. Как паук – мух. Или как Чикатило. Большевики расстреливали детей еще в Гражданскую войну – отнюдь не только царевича Алексея, но и многочисленных заложников, которых хватали, не глядя на возраст (хотя скорее очень даже глядя, дабы внушить тем больший ужас всем, кто посмеет сопротивляться); в частности, были расстреляны дети офицеров 86-го пехотного полка, перешедшего к белым, в 1919 году в Петрограде, четыре девочки 3-7 лет в Елисаветграде, дети 12-16 лет во время красного террора в 1920-м в Архангельске, превращенном чекистами в «город мертвых», дети во время подавления восстания Соловьева в Ачинске, семьи «кулаков» вместе в детьми в Алтайском крае – это лишь по тем документам, которые не были уничтожены и попали в открытый доступ (напомню, что огромная часть советских архивов закрыта до сих пор, да и большевики, особенно в первые годы, далеко не всегда документировали свои преступления). При Сталине это было уже оформлено официально – советский закон позволял расстреливать детей с 12 лет. Как, разумеется, и применять к ним все прочие репрессии – причем дети «врагов народа» оказывались в лагерях (именно в лагерях ГУЛАГа, а не только в специальных детских домах, где условия тоже мало отличались от тюремных) и раньше, уже в 8-9 лет – это не считая тех, что там же и родились (и во множестве умирали в адских условиях гулаговских «домов ребенка»). Дети, содержавшиеся вместе со взрослыми уголовниками, часто становились жертвами изнасилований и других надругательств. Неисчислимые тысячи детей стали жертвами Голодомора, раскулачивания, этнических депортаций. Напомню, что депортация по-советски – это не когда нелегального иммигранта с комфортом отправляют на родину, а когда жителей целых городов и деревень выгоняют из родных домов, дав 20 минут на сборы, набивают, как сельдей в бочку, в неотапливаемые товарные вагоны или трюмы барж, и сутками везут почти без еды и уж тем более без медицинской помощи в какую-нибудь чудовищную глушь, где высаживают посреди чистого поля, заваленного снегом, или пустыни. В пути и на месте умирало до половины «спецпереселенцев», в первую очередь, конечно – дети и старики. Во время войны диверсанты и каратели НКВД расстреливали и заживо жгли детей вместе с родителями – как под видом «немцев» или «бандеровцев», так и в качестве партизан, «мстящих фашистским прихвостням» (а то и от собственного лица в собственном тылу, как в чеченском ауле Хайбах). Само собой, и настоящие, не переодетые нацисты тоже убили множество детей – правда, в отличие от коммунистов, не своих.

Тем не менее, пропаганда всякой тирании очень любит использовать детские образы, и редкий верховный упырь не попозирует публично с ребенком. Хорошо известны соответствующие фото и Гитлера, и Сталина. Судьба девочки на руках у Сталина, впрочем, особенно показательна. Это вовсе не Мамлакат Нахангова, как многие думают до сих пор. Это Геля Маркизова – дочь министра земледелия Бурятии. Подержав ее на руках для фотографов, Сталин сказал Берии: «Забери от меня эту вшивую». В следующем, 1937 г. ее отец был расстрелян, мать вместе с дочерью сослана, а потом, когда местные НКВДшники забеспокоились – мол, не будет ли женщина «бравировать» подарками, полученными в свое время от товарища Сталина? – из Москвы пришел приказ «Ликвидировать». Мать нашли с перерезанным горлом, девочку, правда, приютила какая-то московская родня. Досталось даже скульптору, изваявшему Сталина с Гелей – его посадили на 15 лет. А пропаганда переименовала дочь казненного министра из Бурятии в сборщицу хлопка из Узбекистана. «А какая разница, все равно чурка нерусская».



У Путина, правда, на почве канонического фото с ребенком случился и вовсе конфуз. Ну, вы понимаете, целовать незнакомых детей в живот… да еще перед камерами, в которые лысина попадает… Ну, «что ни делает дурак, все он делает не так».

Но почему, все же, тоталитарная пропаганда уделяет такое внимание детям? Не только потому, что детей принято любить (в высоком смысле этого слова, а не в том, который молва приписывает Путину). И не только потому, что детьми так удобно прикрывать любую мерзость: это мы не вводим цензуру/самоизоляцию/войска и т.д. – это мы защищаем детей! При этом своих детей можно убивать пачками (в России, например, жертвами убийц ежегодно становятся до 2,000 детей, и это без учета всех прочих смертей, например, от чудовищных условий в детдомах и больницах, от болезней, которые можно было бы вылечить на Западе – причем эти цифры приводил в свое время не кто иной как Павел Астахов, вскоре ставший главным борцом с иностранным усыновлением!) – главное приписать насилие над детьми противнику. От царской листовки столетней давности «Немцы едят детей» до телерепортажа о «распятом мальчике» – ничего не меняется, разве что к худшему.

Но главное – что дети беззащитны не перед мифическим внешним врагом, а, в первую очередь, перед собственным государством. Перед ложью учителей, политических лидеров, религиозных авторитетов, вообще взрослых, которым ребенок привык доверять – ибо кто, кроме них, объяснит ему, как надо? А заодно и перед стадно-стайным принципом иерархии и своими сверстниками, не терпящими «белых ворон». Детям легче всего забить головы каким угодно истерическим бредом и отправить их умирать – или убивать.

Именно это было главной целью ленинюгенда и Всесоюзной пионерской организации имени Гитлера – то есть, простите, наоборот. Именно поэтому иранские муллы посылали мальчиков в белых рубашках разминировать собой минные поля, а палестинцев с детского сада учат ненавидеть и убивать евреев. А из китайских подростков получились такие замечательные хунвэйбины, «изрубившие очень многих на котлетки».

Да что там пионеры – согласно советским методичкам, уже трехлетние детсадовцы должны были «узнавать на портретах и любить Ленина», а уж только потом – папу с мамой. А детские спектакли и новогодние елки разъясняли, что «поганое – значит заморское». И все же в позднем СССР, где прошло мое детство, пропаганда для самых маленьких сохраняла еще видимость морали. Нам говорили про козни Америки, но не учили убивать американцев. «Они – злые, но мы – добрые. Мы за мир. Пусть всегда будет солнце». Милитаризация начиналась позже – пионерские «смотры строя и песни», лишь в старших классах – уроки НВП.

Путинская Россия перешла уже и эту черту, сравнявшись с Палестиной. Ненавидеть и убивать в ней теперь учат с 4-летнего возраста. Именно столько было младшим участникам полутысячного «парада детских войск», прошедшего в Ростове-на-Дону (российском форпосте в войне против Украины). В Москве продают фигурки «солдатиков Новороссии» и пленных украинцев с руками за спиной (в СССР не было фигурок «пленных немцев»). А в оккупированном Донецке прошел детский спектакль в честь 9 мая, где юные актеры «убивали» – нет, не германских захватчиков, а опять-таки украинцев. Исполнители – подростки, среди зрителей – первоклассники.

Одновременно, например, в Петербурге центр для детей-инвалидов выселяют на территорию, затопляемую стоками канализации. Ну правильно – инвалидов же не пошлешь воевать за Путина.

Все это, кстати, творят люди, кичащиеся своим православием. Что ж, напомню, что гласит их главная книга: «кто соблазнит хоть одного из малых сих, тому лучше было бы, если бы повесили ему мельничный жернов на шею и потопили его во глубине морской». Хоть я и атеист, не могу не согласиться.

Юрий Нестеренко, источник: http://yun.complife.info/1st.htm