Владимир Ланцберг 

— В двенадцать они уходят из дому, — сообщил педагогический журналист Хил педагогическому педагогу Бергу.

Берг-Местный Житель — это был я, подвизавшийся в 80-х на поприще детей по месту жительства, а Хил-Золотое Перо — журналист из «Комсомолки» Валера Хилтунен. И под «двенадцатью» имелось в виду не время суток — пополудни или пополуночи, — а вовсе даже возраст. Примерный.

 — То есть никуда они, конечно, не исчезают, — продолжал Хил, — в смысле, все так же едят, спят и хамят родителям в отчем доме. Но смотрят мимо, думают мимо, растут мимо…

Конец лета - жаркая пора для работы детского психолога. Отдохнувшие, нагулявшиеся дети в конце каникул озадачивают родителей нежеланием учиться, слушаться и выполнять правила.
Проблема детских истерик стоит наиболее остро именно в этот период. Пришло время ещё раз серьёзно поговорить с родителями о детских истериках.

Детская истерика возникает и развивается по законам эмоций, и при внимательном рассмотрении можно увидеть её определенные периоды, во время которых действуют свои правила.

На вопросы редактора ТА Михаила Кордонского отвечают педагоги — ветераны «Тропы»:

Татьяна Поляновская (Поляна).

Раиса Краева (Рысь),

Дмитрий Ржепишевский (Димон)

1985 год. Начало

Кордонский: Итак, с самого начала. Как вы попали на «Тропу» ?

Поляна: Мы когда-то с Юрой были знакомы на слёте КСП, где его бригада участвовала в качестве ассенизаторов, устроителей и так далее. Это было перед его посадкой. 78-й год... наверное... И на этом слёте меня с ним просто познакомили, а потом — по-моему, всё-таки с Бергом — я попала к Юрке домой, в квартиру где-то между тремя вокзалами... На улице Басманной. Попала случайно, после слёта, ну буквально на час- полтора-два. Вот это, собственно, знакомство с Юркой. Потом был слёт, когда Берг вместе с пацанами Юркиными выступал в защиту Юрки уже без Юрки. Ну, это я уже с пацанами тогда познакомилась. А непосредственно работа началась с 85-го года, с концерта. Просто на концерте договорились, что они к нам приедут на слёт. Они приехали. Но так получилось, что как раз со мною они были, Юрка отпускал со мной пацанов... И потом уже, когда после слёта был разговор, он пригласил нас с Рысью и Марью Игнатову на «Тропу». Рысь с клубными детьми, с клубом, а я потом просто подъехала уже с остатками детей. На хорошее дело и к хорошему человеку. Объяснили, что тропы ведут ребята по Кавказу. Я имела некоторое туристское прошлое. Было понятно, что Кавказ и лагеря кавказские...

Михаил Кордонский

Впервые опубликовано в "Русском журнале"

Речь пойдет об уличных и приютских детях. Тема затасканная, но я надеюсь, что читатель не будет разочарован банальностями и публицистической поверхностностью: над этим материалом я работал больше года.

Сироты и дети, изъятые из асоциальных семей, были всегда и есть в любой, даже самой сытой стране. Вопрос в их количестве и в том, что с ними происходит, когда они перестают быть детьми. До Великой Криминальной Революции для выпускников детдомов были ПТУ с общагой, завод или молодежная стройка, лимита. Не всем был гарантирован светлый путь героев фильма "Москва слезам не верит", но в общем эти методы как-то работали, число беспризорных в русскоязычной части СССР было в тысячу раз меньше нынешнего. "Тысяча" - это не метафора, а моя экспертная оценка. С "бегунками" я начал общаться в 1982 году, слова "беспризорный" еще в ходу не было. В ту пору если в миллионном городе милиция за сутки отлавливала десятерых, это считалось всплеском. В 1989-м я уже работал в одном из первых в СССР приюте. В самых пессимистических и, по-моему, тенденциозных публикациях конца 80-х говорилось, что 50% выпускников детдомов попадает в тюрьму. Здесь легко лукавить, можно взять за базу исследования только детдома, без интернатов, или только сирот, или только питомцев домов ребенка, то есть сирот с раннего детства, зато не учитывать тех, кто после тюрьмы вернулся на стройку и больше не садился. Может быть, где-то в глубинке, куда волны революций докатываются медленно, ПТУ и заводы с общагами еще сохранились. Но в массовом, государственном масштабе возврата к такой системе уже быть не может...

"Зато мы делаем ракеты, перекрываем Енисей, а также в области балета мы впереди планеты всей..."

Александр Галич

В сети распространена патриотическая статья неизвестного автора о том, что надо рассказывать российским детям. Наш комментарий в конце.

ПОЧЕМУ НАШИ ДЕТИ УВЕРЕНЫ В УЩЕРБНОСТИ СВОЕЙ СТРАНЫ?

Меня поразил диалог, состоявшийся с почти 11-и летним мальчиком. Данила, так зовут моего крестника, позвал меня к компьютеру, за которым он играл в какую-то игру, чтобы показать мне великолепие своего игрового танка, на котором он виртуально сражался. Взглянув на танк, я похвалил его за его победы в игре и пожурил за то, что он выбрал для себя модель «Абрамс», которая является американской, а не один из наших танков, которые по многим характеристикам превышают идентичные модели западных производителей.

На это мое замечание он ответил, что американские танки ему нравятся. Но не буду же я пускаться в сравнительно-описательные характеристики танковой техники, углубляясь в историю войн и военной промышленности из-за вкусовых предпочтений 11-ти летнего мальчишки в компьютерной игре.

Поэтому, пожав плечами, я, возвращаясь к чтению какой-то книжки, решил промолчать. Однако уже когда я отходил от стола, за которым сидел Данила, совершенно неожиданно в моей памяти всплыл исторический факт об изобретении танка - англичанами. О чем я и сообщил своему юному крестнику.

Услышанное в ответ меня поразило, заставило вернуться и продолжить беседу.

 грустные воспоминания на заданную тему

 Речь в этой заметке пойдёт об отрядах "крапивинской" системы, но давайте договоримся сразу - никакой "крапивинской" системы отрядов не существует, и существовать не может. Это не противоречие. Раньше в Свердловской области существовало АРДО - Ассоциация Разновозрастных Дружин и Отрядов. В неё входили те, кто считал свои отряды "крапивинскими". Именно считали. "При всём своём уважении к ВПК должен заметить, что он за 30 лет работы так и не создал какой-либо методики", - это цитата из разговора с инструктором одного из отрядов.

Я уже писал в статье «Дайте учителю пистолет» о том, что работники образования становятся всё бесправнее и бесправнее под напором правозащитников, адвокатов и гуманистов. Всё больше писем я получаю от педагогов: «Мы таки да, обслуга… и отношение к нам соответственное». При малейшей недогуманности к зарвавшемуся обалдую — обалдуй решительно набирает номер какой-нибудь организации, чьи телефоны висят по всем школам. У деток, куда не глянь, везде права, права, права…

Тут вот недавно была годовщина «Культурной революции» в Китае. Появилось много воспоминаний о тех ужасах, которые творили школьники над учителями, когда Мао сказал им: «Вы — всё, а они — мелкобуржуазные ревизионисты»… Ну типа бей учителя безнаказанно. Невозможно было читать о тех унижениях, пытках, убийствах, изнасилованиях, которым подверглись педагоги независимо от того, уважали ли их или нет до «Культурной революции». Сладострастны, бессмысленны и беспощадны были эти издевательства…

Любой педагог вам скажет, что после окончания школы отличники или активисты, так называемые хорошие дети, с которыми так приятно было работать, словом любимцы — при встрече с бывшими учителями ведут себя холодновато, чувствуют себя как-то равнодушно… словом плохо скрывают, что оставшийся в прошлых временах наставник, тогда почти друг — им больше неинтересен.

Иное дело хулиганы-двоечники. Они бросаются с другой стороны улицы наперерез, душевно приветствуют, поздравляют с праздниками, расспрашивают про здоровье и рассказывают свою жизнь. С ними — полная раскованность в общении, никаких недомолвок и натяжек.
Исключений из этого правила немало, но всё же общая тенденция такова...

В беседе с одной учительницей младших классов о недопустимости преподавания в школе различных эзотерических и маргинальных учений пришлось услышать примечательную фразу: «Это вы, ученые, все знаете, а мы простые учителя — мы в бога верим». В этой фразе сосредоточилась вся философия невежества: пусть кто-то, кому положено, напрягается и книжки читает, а остальным можно и не напрягать мозг понапрасну.

От столь откровенного по форме и смыслу оправдания невежества возникло чувство возмущения и растерянности: и эти люди учат моих детей! А всего-то надо было, никак не реагируя, дать «простой учительнице» книгу Карла Циммера «Эволюция. Триумф идеи».

Мысли эти начали меня "доставать" не тогда, а годом раньше, когда я объехал все Штаты и часть Канады, затем весь Израиль, и вот теперь - Францию, Голландию и Германию. С интересом дикаря наблюдая "правильный", цивилизованный мир, радуясь улыбкам людей, привыкших нести свое достоинство (а кому тяжело - государство поможет), людей, готовых в любую минуту прийти на помощь - объяснить, как пройти на Дерибасовскую (или Брайтон-бич это там называется, что ли), догнать вас и вручить упавший кошелек, - я не мог понять, откуда у меня в сознании ощущение подвоха. Бродя по сказочным улочкам Марбурга и Трира (братья Гримм лично руководили промышленным и гражданским строительством), я с трудом сдерживал "станиславское" "Не верю!" - непонятно, почему.

И странная выходит картина: в большинстве своем эти люди милы, добры и улыбчивы, пока сами "в порядке". Но стоит запахнуть "экстремалкой", даже простым дефицитом - и несколько последних тысячелетий культурного развития как рукой снимает: зверье зверьем. Один немец из "наших" сказал, мол, здесь такая прорва всяческой полиции и прочей юриспруденции, потому что, не будь их, беспредел был бы почище нашего. Ну уж и почище! - подумал я. Но нечто подобное повторил другой, а потом третий... И я снова подумал о воспитании...